«Проблемы, с какими сталкиваются и родители, решившиеся усыновить ребенка, и приемные дети, мне знакомы. Меня в раннем возрасте взяли из детского дома, и сама воспитываю приемного ребенка. Поэтому «Сообщество…» – результат пережитой собственной истории.
О личном
Я была поздним ребенком в семье преподавателей истории и английского. Родители любили меня, особенно души не чаял папа. Помню прогулки с ним, помню, как он читал мне стихи Есенина, а я говорила, какие мне нравятся, помню, как выпускали с ним купленного замороженного карася, который оказался живым.
Параллельно со счастливыми детскими ощущениями и впечатлениями, были воспоминания иного рода. Вот мы с мальчиком Колей прячемся под столом от мужчины, нам очень страшно. Вот плачет женщина, а мы с Колей ее обнимаем. Вот я падаю со второго этажа, кричу на земле, оказываюсь в больнице. Вот салют, который смотрим из окна детского дома. Тогда совершенно не понимала, что значат эти время от времени всплывающие в памяти эпизоды. Ответов не было, и я старалась задвинуть их куда-то подальше и забыть.
Но однажды, когда мне исполнился 21 год, привычный мир рухнул, и стало ясно, о чем много лет вспоминала. Во время поисков каких-то бумаг случайно нашла письмо маминой подруги, где она, поддерживая идею взять ребенка из детского дома, рассказывала историю каких-то знакомых. Посмотрев на дату письма, оторопела: оно было написано в месяц моего рождения. Но такого же не могло быть, чтобы женщина накануне родов задумывалась о приемном ребенке. От мысли, что им являюсь я, меня затрясло.
Три дня буквально сходила с ума. Вспомнила, что у меня нет детских снимков, где мне было бы меньше пяти лет, хотя папа в то время много фотографировал. Просмотрела все имеющиеся открытки, и увидела, что до восьмидесятого года поздравляют только маму и папу, а после – уже нас троих.
К маме со своими подозрениями подойти не решилась. Положила конец мучительным сомнениям мамина сестра. Она подтвердила, что я – из детского дома, что мальчик Коля – мой брат. «Что ты плачешь? Могла бы там и остаться», – сказала она. Потом я узнала, что родных мать и отца лишили родительских прав, тетя из-за тяжелых жизненных обстоятельств не смогла взять на воспитание. Нас разбросали по разным городам: меня – в детский дом во Владивосток, Колю – в дом ребенка в Уссурийск.
О поиске
Так начался очень долгий и очень болезненный путь понимания и принятия себя и своей кровной семьи. Оказалось, что взрослый человек с трудом меняет сложившееся представление о привычном мире и принимает правду. Но в то же время в чем-то мне стало легче, понятнее, и я рада, что тайна открылась.
Оправившись от потрясения, начала поиски брата Коли, которые продлились два года. У меня не было законных способов, но мне повезло. Представители опеки города, где жил брат, обратились к его приемным родителям и сообщили обо мне. Родители должны были определиться, рассказывать ли об усыновлении. Понимаю, им было непросто – открыть правду и не знать, как отреагирует сын. К счастью, Николай принял известие без негатива, сказал, что давно начал подозревать, что он не родной.
Коля приехал ко мне в гости, и мы, чтобы еще получить информацию о своей семье, отправились в дом ребенка в Уссурийске. Там узнали, что вместе с братом туда же отправили нашу новорожденную сестру – Людмилу Зиновьеву. Дата ее рождения – сентябрь 1978 года. Ее удочерили через год. Больше ничего о ней неизвестно. Надеюсь, что каким-то чудесным образом нам все же удастся встретиться. А с Колей мы общаемся больше двадцати лет. Он с семьей живет на другом конце страны, изредка ездим в гости, и очень рады, что нашли друг друга.
Мне удалось также получить некоторую информацию о своих биологических родителях. У них сложилась незавидная судьба. Поиски давались очень тяжело, поэтому сделала многолетний перерыв, а потом снова продолжила собирать информацию. Через соцсети связалась с двоюродной сестрой отца, которая рассказала как о благополучных эпизодах, так и о печальном и страшном. Что бы не происходило в моей семье: хорошее, плохое – все мне ценно. Это часть моего рода, часть меня самой. Собравшись с духом, написала письмо сестре матери. Она пригласила в гости, и я очень благодарна, что мне дали возможность почувствовать себя частью семьи.
О «Сообществе…»
На тематических форумах обратила внимание, что в основном активно общаются приемные родители. Мнение же усыновленных высказывается редко. Если же человек писал о желании найти своих кровных родителей, неприятии факта усыновления или намерении вернуть имя, данное при рождении, или установить реальную дату рождения, то большинством это воспринималось в штыки. Начинались упреки в неблагодарности, оскорбления.
Мне же хотелось, чтобы усыновленные без опаски подробно рассказывали о том, что их волнует, о проблемах, с которыми столкнулись, делились бы своими чувствами, переживаниями. Это поможет и родителям, и обществу в целом лучше понимать приемных детей. С этой целью десять лет назад создала «Сообщество взрослых усыновленных».
Сначала были публикации в «Живом журнале», потом появились группы в других популярных соцсетях. Не скажу, что «Сообщество…» набирает миллионы просмотров, но у него есть и своя постоянная аудитория, и регулярно к нам присоединяются новые люди. Особенно, много ярких откликов «собирает» Instagram.
В постах можно прочитать советы и исследования, касающиеся темы усыновления и всего, что с ней связано. Свои истории рассказывают те, кто знал о том, что семья не родная, и те, кто узнал во взрослом возрасте. Как становится ясно из комментариев, такая информация важна. Учитывая опыт других, люди по-иному выстраивают отношения, избавляются от непонимания, от необоснованных страхов, что делает семью крепче.
О тайне усыновления
Особенно болезненная тема, регулярно поднимаемая в группах «Сообщества…», – невозможность официальным путем установить своих био-родителей. В Семейном кодексе четко прописано: «Разгласившие тайну усыновления ребенка против воли его усыновителей, привлекаются к ответственности…». Получается, что, даже став совершеннолетним, человек не имеет права без разрешения приемных родителей узнать о своих кровных родственниках, где его корни. Это не справедливо. В том же Семейном кодексе сказано: «Каждый ребенок имеет право знать своих родителей», и пресловутая тайна усыновления лишает этого права, очень препятствует приемному ребенку в принятии себя и своей жизни. Вроде бы по закону можно взять информацию с разрешения усыновителей. А если они умерли? Если не дают согласия? Тогда – тупик.
Когда я искала своих био-родителей, директор детского дома, прочувствовав ситуацию, показала документы, также человеческий фактор сыграл большую роль и в поисках брата. В «Сообществе…» многие делились печальным опытом. Кому не повезло встретить в госорганах понимающего человека, годами безуспешно пытаются добиться, чтобы им раскрыли те крохи информации, которые скрыты в документах. ЗАГСы отправляют в суд, а суды не находят достаточных оснований, чтобы раскрыть тайну усыновления. Вот приемные дети и используют те немногочисленные способы: нанимают детективов, у которых есть инструменты по поиску людей, ищут через соцсети.
Для усыновленного совершенно не важно, что ждет его в конце поиска: пьющие родители, трагедия или благополучная семья. Важно, что человек получает знание о себе, избавляется от чувства, что живет не свою жизнь. Понятно, что приемные родители часто боятся, что ребенок, найдя своих кровных родственников, уйдет из приемной семьи, что поиск означает, что в ней ему плохо. Это совсем не так. Если приемные родители сумели наладить теплые душевные отношения, то они навсегда останутся частью жизни усыновленного.
Несколько раз совместно с единомышленниками обращались в правительство России с просьбой внести поправку в Семейный кодекс, которая даст возможность усыновленным с 18 лет получать информацию о своей кровной семье в ЗАГСе, органах опеки и архивах. Такая норма оставит тайну усыновления для посторонних, но тем, кого взяли в приемную семью, позволит знать правду. Но пока ответной реакции мы не получили, и государство, по выражению одной из активных участниц «Сообщества…», продолжает от самих усыновленных свирепо охранять тайну усыновления.
О Степане
Многие родители считают, что про усыновление нужно рассказывать, когда ребенок вырастет. Когда ему исполнится 18 лет, 21 год или 30 лет. Но, как отмечают сами приемные, не все они спокойно принимают такую новость. Есть те, которые тяжело ее переживают, обижаются, считают обманом многолетнее молчание родителей или даже перестают с ними общаться.
Чтобы не было у человека чувства, что привычная картина мира летит в пропасть, нужно всю правду ему рассказать как можно раньше. Раньше, да, было принято скрывать до последнего, но сейчас даже в школах приемных родителей советуют откровенно разговаривать на эту тему.
В 2005 году я стала мамой для четырехлетнего Степана. Как большинство родителей, взявших на воспитание детей, прошла все радости и сложности, обязательно возникающие в приемной семье. Но с самого первого дня сын знает, что он – приемный. За эти годы возникало множество вопросов, на которые, несмотря на их сложность, я откровенно отвечала. Спрашивал, почему его оставили родители, на кого он похож, где он родился. Согласна, иногда сложно было подобрать слова, чтобы объяснить ребенку ту или иную жизненную ситуацию. Тогда нужно честно сказать: «Я не знаю, почему так произошло».
О волонтерстве
В то время, когда стали появляться сайты, на которых приемные родители могли увидеть анкеты детей-сирот, предложила департаменту образования Приморского края организовать подобный ресурс. Потом почти десять лет администрировала его. Именно тогда увидела фотографию Степана, которую разместили одной из первых, и не получилось пройти мимо.
Уже два года как подключилась к работе фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елены Альшанской. Так как живу во Владивостоке, то по телефону консультирую жителей Дальнего Востока по вопросам усыновления. Практически ежедневно задают вопросы о том, с чего начать, какие документы необходимо и так далее. В последнее время очень много интересуются, где можно взять маленького и здорового ребенка. В базах данных таких детей становится все меньше и меньше. Думаю, недуг не всегда может быть препятствием. Нужно узнать поподробнее и, возможно, что на самом деле все не так страшно, как кажется».
