Об отряде и экспедициях
Долгое время мы были без образования юридического лица (только внутренняя отчетность) и буквально недавно, в феврале этого года, учредили общественную организацию «Поисковый отряд «Авангард». То есть, оформились юридически – чтобы хоть частично получать какую-то поддержку от государства. Хотя и раньше, и сейчас мы все делаем сами. Берем отпуска, выезжаем в леса, поля, где происходили бои и занимаемся поиском.
За это время у нас уже было более 13 экспедиций. Маршруты выбираем заранее. Осенью и зимой планируем поисковый сезон (он длится с весны до осени), изучаем карты боевых действий, боевые донесения (они есть частично в открытом доступе в интернете, делаем запросы в архивы Минобороны РФ), также работаем в центральном архиве Минобороны, где по большей части сосредоточена вся информация. Но, к сожалению, то, что есть в архивах не всегда подтверждается на месте. Бывает, например, указаны ожесточенные бои в каком-то направлении, приезжаешь на место, а бой происходил немного южнее или севернее. То есть, узкие участки и место боя нужно искать. Не только у местных жителей спрашиваем, уже по опыту на лопате все видно…
Обычно выезжаем от 10 до 12 человек. Берем с собой поисковое и туристическое оборудование, продукты (живем-то в палатках, пищу готовим на костре). В общем, все, что нужно. На месте разбиваем лагерь. Обязательно у нас есть дневальный поочередно, а основная группа производит поиски. В основном, направление нашей работы – это Смоленская и Калужская область, где шли бои 1941 года. Именно там бои были очень кровопролитные и большие потери.
О поиске
Бывает, что во время экспедиций местность сильно заболочена, заросла, огромная глубина залегания. Но это не сложности, а нюансы нашей работы. Мы копаем, ищем останки без вести пропавших солдат. В эти годы как таковых захоронений не производилось. Большая часть погибших солдат, так и осталась лежать на поле брани. В лучшем случае фашисты или местное население, кому немцы приказывали это делать, просто скидывали их в воронки, ямы и закапывали. То есть никакого учета людских потерь не велось. И сейчас любой человек может смотреть на фото своего деда, прадеда, который пропал без вести. А он не пропал, а погиб в бою, его не захоронили и просто-напросто не учли. Это были брошенные солдаты.
В первую очередь мы ищем останки документов, удостоверения личности. Также до конца 1942 года у наших солдат находился пенал с запиской и указанием имени, фамилии, даты рождения, места призыва. Очень интересны личные вещи – многие солдаты свои котелки, кружки и ложки подписывали. Вот конкретный пример: в 2014 году под Ельней в Смоленской области мы нашли останки бойца. Его медальон в пенале, к сожалению, прочитать в не смогли – бумага истлела. Но при нем была ложка с надписью «Федя Зайцев». Сейчас ведем поиск родственников.
О солдатах и перезахоронениях
Большая часть из найденных нами солдат, увы, так и остается безымянной. В конце каждой поисковой экспедиции мы производим перезахоронение бойцов. Для этого у нас есть все полномочия. Если родственники не найдены, нет никаких данных о погибшем солдате, то принимается решение о захоронении в братской могиле. Найденные останки солдат хороним обычно сами, но местные жители подключаются и церковь. Хороним торжественно, со всем воинским ритуалом, как и подобает героям. А до этого останки хранятся недалеко от территории лагеря в небольшом огороженном месте, оно называется «времянка». Они находятся в мешках, прикрытых ельником и над этим местом в обязательном порядке ставим крест с иконкой. За всю процедуру экспедиции находится 200-300 солдат, а бывает и больше. Я как-то пытался посчитать сколько своими руками с 2008 года солдат поднял из земли – более 350-ти. Только в Калуге в одной яме 200 человек нашли…. Но это делаем не только мы, бывает два-три отряда работает со всей страны вместе. Собираемся в одну экспедицию, которая называется «Вахта памяти».
Бывает ли страшно? – Нет. Кстати, за все время, проведенное мной в поисках, ни разу плохого сна не приснилось. Как-то даже у священника об этом спросил. А он сказал: «Вы занимается богоугодным хорошим делом и для этого вас защищают. Многие солдаты ждут каждого своего поисковика, кто его найдет и перезахоронит. Души-то не отпетые…». Но кроме представителей христианской церкви, мы приглашаем и представителей мусульманства. Бывает, что батюшка и мулла совместный молебен над могилой служат. Веру солдат обычно определяем по их личным вещам. А если даже солдат был атеистом – плохо от этого не будет, если ритуал пройдет.
О трудностях
Большей частью это финансовые – транспортные расходы, на питание. Мы складываемся между собой, пытаемся иногда найти спонсорскую помощь. Ульяновские предприниматели помогают, спасибо им за это! Но все-таки надеемся всегда на свои силы. У нас нет такого, что если нет денег, не поедем. Как занимались поиском пропавших солдат, так и будем. Когда эти ребята погибали в 1941-1945 годах, они не спрашивали денег. Они шли бить фашиста и даже подумать не могли, заплатит когда-нибудь ему внук или правнук какую-то сумму денег или поставит памятник…
О главном в жизни
Заниматься поиском солдат. Память должна жить, и мы должны благодарить их, что дали нам возможность под мирным небом жить и не знать, что такое война.
О себе и мечте
Мне сейчас 29 лет, работаю главным специалистом в центре патриотического воспитания и подготовки к воинской службе. Скоро получу высшее образование по юриспруденции. Но хочу получить второе высшее – сейчас все больше склоняюсь к историческому факультету нашего педуниверситета. Очень мне интересна история.
Я женат, дочке полтора года. Любимое дело есть, работа есть, родители живы-здоровы – о чем еще можно мечтать? О квартире, машине, загородном доме, отдыхе за границей? Так это не мое. Один раз был с женой на отдыхе в Египте, так на второй день взвыл. Лежишь, ничего не делаешь, скучно! Привык я отпуска проводить в лесу, в полях. Жена к этому с пониманием относится, да и просто выбора у нее нет. Ведь на момент знакомства ей все это было сразу озвучено. Она понимает, что не за ржавой же каской мы едем…»
