Екатерина Дегтярёва

И я начала навещать группу детей от 3 до 7 лет в одинцовском детдоме. Мы с ними играли и просто проводили вместе время. Там я поняла, что детям не так важно, например, питание или одежда, как просто живое общение. Они там просто ругались между собой, с кем из них я посижу перед тем, как они уснут. И вот я помню, как-то пятилетний мальчик взял мою руку, приложил её к груди, отвернулся к стеночке и сказал: «Я тебя так долго ждал». Это был, конечно, душераздирающий момент. Я поняла, что общение и внимание детям просто необходимы.

О детском доме в Смоленской области

В детдом в посёлке Кардымово Смоленской области я попала совершенно случайно. У меня своя школа стюардесс и рекрутинг-агентство на базе школы. И вот 4 года назад мы решили со стюардессами навестить детей в каком-нибудь детдоме и подарить им что-то. От знакомого узнали про этот детдом и решили поехать туда. Детдом был в ужасном состоянии. Педсостав был уже очень сильно выгоревший, они разговаривали с детьми грубо, могли спокойно взять и ударить ребёнка об косяк при чужих людях. Когда я это всё увидела, эти детские глаза, а там было 70 детей, я поняла, что где-то здесь я могу быть полезной и в то же время могу получить обратную связь в виде детских искренних эмоций. И я начала туда приезжать всё чаще и чаще.

Там были в ужасном состоянии санузлы: вместо душевых были просто ногомойки, никаких шторок не было, мыться надо было в тазике, потому что горячая вода лилась из одной трубы, а холодная была в другом конце комнаты, были дыры в полу, отваливающиеся стены... И когда я эти фото скинула в наш общий чат, стюардессы были в шоке, что дети живут в таких условиях, и мне буквально в течение нескольких часов перевели около 200 тысяч рублей, и мы смогли отремонтировать один санузел, который был в самом плохом состоянии. Затем я нашла спонсоров, которые оказали нам поддержку, и мы постепенно отремонтировали всё здание в 1,5 тысячи квадратных метров. Также мы сделали тренажёрный зал, наняли тренеров и психологов. Дети стояли в очереди, чтобы попасть к психологам! Руководство было слабое, дисциплины никакой не было, было много подростков, которые поступали уже не с одной судимостью, они воровали, приносили в детдом наркотики и раздавали их младшим детям. В общем, детдом был очень сложным.

О занятиях с детьми

Около 2 лет я общалась со всеми детьми: мы ходили с ними в походы, ездили на экскурсии, играли, учили уроки, читали, учились бытовым вещам. У таких детей всё сложно с интеллектуальным развитием, потому что, когда ребёнок находится в стрессе, он не может развиваться, соответственно, учатся они все слабо, и мы делали упор на спорт. Я даже возила ребят играть со «Спартаком», юношеской сборной, в Москву, они жили у меня на даче. Ну и однажды я обнаружила, что у меня не хватает некоторых вещей дома. То есть, несмотря на такое доброе открытое отношение к ним, многие из них очень сильные манипуляторы, ну их жизнь заставила быть такими. Как говорил Макаренко, неизвестно, если бы мы с вами оказались в такой ситуации, как бы мы себя повели. Скорее всего, так же. В итоге из всей этой команды у меня осталось 8 ребят: 7 мальчиков и 1 девочка-инвалид, с которыми мы были ближе всего и держимся вместе уже 2 года. Я взяла их под такую опеку, которая называется «гостевой режим». Этот режим позволяет забирать детей на выходные и на каникулы. Этот детдом в итоге закрыли, слава богу, хоть там и было вложено много средств в ремонт. Кто-то выпустился, а остальных расселили по другим детдомам, откуда я их теперь и забираю.

Об опеке

Эти 8 детей уже довольно взрослые: им от 13 до 18 лет. Четверо из них, кому по 16 и 18 лет, уже покинули детдом: они учатся в колледжах и, соответственно, живут в общежитиях. Ситуация у них тяжелая, потому что из детдома они уже вышли, а стипендию им начали платить только в конце сентября. Они, допустим, выросли из всех вещей за лето, а вещи им детдом уже не даст, и носить им нечего, даже постирать свою одежду не могут, потому что нет запасных маек, штанов. Конечно, я им помогаю. Я сняла квартиру в Смоленске, чтобы оставаться там, когда приезжаю, и у всех ребят к этой квартире есть доступ, чтобы в любое время они могли там постираться, помыться и так далее.

Что касается четверых ребят помладше – им от 13 до 15 лет, – их я забираю из двух детдомов в Смоленской области только на выходные и на каникулы. Оформить опеку на такое количество детей очень сложно. Даже на одного ребёнка оформить опеку – это столько кругов ада пройти, добиваются результата только самые упёртые и терпеливые, потому что пока вы получаете один документ, у вас другая справка заканчивается, и так бесконечно. Нужны документы о зарплате, о метраже на каждого ребенка (минимум 9 квадратных метров), справки о здоровье, о несудимости и многое другое. И в опеке есть такой пункт, что если даже все документы готовы, то они всё равно имеют право вам отказать по неизвестным причинам. И вот с одинцовской опекой, в районе, где я прописана, у меня конфликт, поэтому чувствую, что она мне откажет, даже если я всё правильно сделаю. Поэтому я сейчас думаю о том, чтобы купить в Смоленске квартиру довольно большую, чтобы она позволяла мне разместить там всех детей, прописаться там и начать оформление опекунства над ними, попробовать пробить эту стену там.


О детском доме семейного типа

Всё было бы намного проще, если бы у нас была такая форма, как детский дом семейного типа. Она существует во многих странах, и она самая правильная на самом деле, потому что уже все поняли, что дети не должны жить в одной комнате большим количеством. Семейный тип означает расселение детей по группам, в каждой из которых должно жить не более 7 детей, а в комнате должно жить не более 3 детей, то есть где-то по двое, где-то по трое. И самый идеальный вариант, по-моему, такое есть в Германии: в такие «семьи» назначаются профессиональные «мама» и «папа», то есть воспитатели, которые не меняются. Это одни и те же люди, которые растят и воспитывают этих детей, они получают за это средства и жильё. Это хорошо тем, что у детей не меняются воспитатели, их поведение формируется относительно этих двух людей. А не так, что один воспитатель говорит одно, другой – другое, и у них в голове полное непонимание по поводу того, как и что нужно делать по жизни. Я думаю, что мы к этому должны прийти, и это было бы идеально, потому что можно было бы взять такую группу детей и заниматься её воспитанием. Государство могло бы помочь с жильём, с оформлением документов и с оплатой, потому что 7 детей прокормить, одеть и обуть доступно далеко не каждому. Но пока у нас нет такого закона, сделать это самостоятельно невозможно. Есть только следующие формы: усыновление, опека, приёмная семья и гостевой режим. И вот на 8 детей я могу оформить пока только гостевой режим. С появлением детского дома семейного типа всё бы изменилось, но пока это только мои мечты.

О том, как изменились дети

За 4 года нашего общения дети стали более открытые к миру, к людям, научились обходить все острые углы, меньше обижаются, потому что где-то несправедливо с ними могут поступать, и я им стараюсь объяснить, что такое бывает, что они встретятся в жизни с разными людьми. Задача стоит такая: либо наладить общение, либо жить в негативе. И я поддерживаю с ними связь ежедневно, потому что им необходимо поделиться, излить душу и услышать, что их поддерживают, это очень важно. Некоторые из ребят были изначально очень сложными: девочка – инвалид по психике, она 9 раз была в психдиспансере, и у неё каждые 3 дня начинается истерика, если она не примет таблетки. А она их выбрасывает... В общем, с ней у меня было много стресса. Тем не менее сейчас она начала писать книгу стихов, рисует, делает оригами, и ей всё это очень нравится. А мальчик, которому сейчас 18 лет, у него были очень серьёзные проблемы с зубами: всё было в таком запущенном состоянии, что он уже не мог есть. Два года в общей сложности мы занимались зубами, всё восстановили. Сначала он всегда убегал, когда врачи приезжали, и мы с ним за ручку ходили, уговаривали. А потом уже начал ходить к зубному самостоятельно, перестал бояться. Ну и он тоже сложным мальчиком был, воришкой. Захотел, например, поесть – зашёл в «Пятёрочку», взял колбасы, хлеба, вышел и поел. Также он сбегал из детдома, спал на картонках в подъезде, как-то выживал в городе сам, бродяжничал. Девиантное поведение у таких детей очень часто встречается: склонность к нарушению закона, бродяжничеству, наркотикам, в общем, ко всему запрещённому. А недавно он подработку нашёл: подрабатывает на стройке вахтовым методом, сейчас всё нормально.


О специфике детей из детдома

Чаще всего в детдом попадают дети, которых забрала опека у неблагополучных матерей. Либо, например, нет родителей, а бабушка справиться не может, особенно в переходном возрасте. Опека действует жёстко: она может просто прийти и забрать ребёнка, как бы он ни бился и ни плакал. Был случай, когда мальчик запоминал повороты, когда его везли в детдом, и на следующий день он сбежал. Когда полиция хотела его схватить, убегая от неё, он упал в достаточно глубокий люк и сидел там несколько часов, не хотел вылезать. В конце концов ему пришлось вылезти, и полиция там его поджидала с опекой. Когда дети попадают в детдом, для них это очень большой стресс, и ребенок, проживший там больше года, травмируется. Это уже очень сильно нарушенная психика. Поэтому, конечно, лучше всего, чтобы дети не застревали там больше чем на год, чтобы их оперативно либо усыновляли, либо пытались помогать восстанавливать родителям права, если на это есть какие-то шансы. Ведь если опека может отказать при усыновлении без объяснения причин, то матери, которую когда-то материнских прав лишили, восстановить их практически нереально.

А когда дети выпускаются из детдома, у них есть большие проблемы с социализацией, они не приспособлены к жизни. Вот я сейчас нахожусь в Москве по работе, а мои старшие ребята в Смоленске: один подхватил конъюнктивит, другой ногу сломал. Поеду скоро туда и буду их лечить. То есть в детдоме они жили как в бассейне, а потом их выкинули в океан, где есть акулы, шторма и опасности. И чаще всего статистика показывает, что до 35 лет такие дети не доживают.


О рекомендациях для волонтёров

То, как мы со стюардессами приехали подарить подарки детям в первый раз, – это на самом деле очень плохая практика, детям это только вредит. Во-первых, из-за постоянных бесплатных подарков они привыкают к тому, что в жизни им всё просто так будет доставаться, это очень плохо. Во-вторых, каждый раз мы приезжаем и уезжаем, а всегда сложнее тому, кто остаётся. И получается, что каждый раз их заново бросают. Они называют нас «спонсорами» – это какие-то люди, которые никогда к ним не возвращаются. Они к этому привыкают и с легкостью могут сегодня обниматься с тобой, а завтра, например, и не повернутся в твою сторону. Эта проблема называется «нарушение привязанности». Один раз их уже либо оторвали от дома, либо бросили, и получается, что это происходит регулярно. Поэтому единоразовый приезд волонтёров очень вреден.

В первую очередь дети нуждаются в качественном общении, поэтому я всегда рекомендую волонтёрам, которые хотят войти в контакт с детьми, понимать реально свои ресурсы: временные и финансовые. Ведь чаще всего детдома расположены далеко от города, соответственно, нужно иметь возможность туда регулярно ездить и навещать. Сейчас существуют разные программы: например, фонд «Дети наши» даёт возможность стать наставником для ребенка из детдома. Там подбирают по психотипу ребёнка, который больше всего подходит именно вам, и там в правилах написано, что его надо навещать минимум раз в неделю.


Об изменениях в собственной жизни

Конечно, общение с детьми мне приносит радость, по-другому я не стала бы этим заниматься. Потому что я считаю, что неправильно жертвовать собой ради чего-то, особенно какой-то длительный период. Раньше я оплачивала всем мобильную связь, покупала им всё необходимое, и мне было финансово очень тяжело. А потом я поняла, что не стоит делать так, это неправильно, где-то они могут потерпеть, например. Также вся эта практика меня многому научила: я посетила семинары, прочитала много литературы по этой теме, мне стало проще общаться с другими детьми, всё это бесценный опыт, который ни за какие деньги не купишь. И, конечно же, когда мы проводим время вместе, я могу сказать, что это самое счастливое время в моей жизни. Ничто не делает меня настолько счастливой. Потому что в жизни, в принципе, я много всего увидела: я работала стюардессой в бизнес-авиации в течение 7 лет, я видела люксовую жизнь в самой высшей её точке: виллы, яхты, джеты, концерты Беонсе только для нас и так далее. И я поняла, что это не приносит ни счастья, ни удовлетворения, ни ощущения жизни, в отличие от чувства быть полезной кому-то, тем более детям, которым помочь больше некому.