Четыре года курировал поисковую деятельность отряда «Лиза Алерт» по всей стране (кроме Москвы и Подмосковья). Сейчас является куратором поисков в Южном федеральном округе
О начале
«Поисковиком я стал абсолютно случайно, это произошло семь лет назад — отправился добровольцем спасать Крымск от сильнейшего наводнения. Несколько дней я был окружен какими-то невероятно интересными ребятами, которые были всему обучены и имели отличную экипировку. Вообще, я был уверен, что это какое-то спецподразделение МЧС, не меньше. А потом, когда я вернулся домой, увидел в Интернете статью, что эти ребята – московские добровольцы поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт». Я тут же нашел, что это такое, прочитал все об отряде и зарегистрировался на форуме. А через несколько дней у нас в Ростовской области пропала девочка, мне позвонил кто-то из инфоргов с вопросом, смогу ли я заняться поиском. С тех пор я этим всем и занимаюсь.
О памятных поисках
Я немного завидую тем регионам, в которых есть лес, как бы странно это не звучало. В Ростовской области леса нет вообще. Лесной поиск очень тяжелый и физически, и морально, но в этом случае на 100% понятно, что пропавший хочет, чтобы его нашли. Есть также отработанные алгоритмы работы в лесу. У нас же в большинстве своем поиски городские, но однажды у нас случился и лесной поиск. Для центральной полосы России это совсем небольшой лесок, а для нас практически тайга! Потерялся совсем старенький дедушка с целым набором проблем: с памятью, со здоровьем в целом. Неподалеку от его дома как раз начинался лесок, где он пропал. Времени на его поиски у нас ушло много, и мы уже не особо надеялись, что все разрешится благополучно. Обнаружили мы его на исходе вторых суток, он был уже обессилен, но жив. Это было четыре или пять лет назад, а случай врезался мне в память. Кстати, дедушка наш жив, у него все отлично и родня периодически передает от него горячие приветы.
Еще запомнился поиск девятилетнего мальчишки. Вводная была такая: мальчик, не говорящий в силу особенностей своего развития, ушел кататься на роликовых коньках сестры, которые были розового цвета. И пропал. Случилось это в шахтерском городе Гукове Ростовской области, где много пустырей, заброшенных зданий и очень большие территории. На поиски ребенка пошло более тысячи человек, отклик был огромный! И что самое интересное – ни одного свидетеля. Искали мы его около 15 часов, а потом нам позвонил сотрудник ростовской полиции, который накануне был в наряде и нашел нашего мальчишку. Я удивленно спрашиваю его: «Где нашли?». А он спокойно отвечает: «Ну где? В Ростове, на центральной улице». Я ему даже не поверил, но все обстоятельства выяснил. И, сильно сомневаясь, спрашиваю его о приметах ребенка. Надо сказать, что ключевые приметы мы стараемся не указывать в ориентировках, чтобы использовать их в качестве способа верификации. И тут мне полицейский называет самую яркую примету: розовые ролики. Больше у меня сомнений не осталось. Разве много пацанов на розовых роликах теряется? Оказалось, что это действительно наш мальчишка. До сих пор для нас загадка, как он оказался в Ростове.
О профессиональном выгорании
Поисками я занимаюсь семь лет, но за это время я четыре года курировал всю страну, кроме Москвы и Подмосковья. Год назад я сузил свою деятельность и теперь отвечаю только за поиски в Южном федеральном округе. И теперь моя жизнь мне кажется очень легкой, потому, думаю, пока выгорание мне не светит.
О том, что держит в поисковой деятельности
Есть много вещей поисковой направленности, которые я умею делать очень хорошо. И я считаю, что это умение, этот опыт и навыки не стоит просто так закапывать в землю, а, наоборот, необходимо применять. Тем более каждый раз, когда мне тяжело, я оглядываюсь на то, что позади, и понимаю — все можно преодолеть. Пока у меня так, а что будет дальше, я не знаю.
О внутренних изменениях
Поисковая деятельность меня довольно сильно изменила. Тот Максим Максименко, который был семь лет назад, и тот, который сейчас, это два похожих, но в то же время разных человека. На многие вещи я стал смотреть иначе. У меня пропали какие-то страхи. Меня абсолютно не волнует, сколько придет людей на поиск – 3 или 1,5 тысячи. Если раньше я бы пришел в ужас, как их всех организовать, то сейчас — нет. Я иначе смотрю на многие службы, МЧС, полицию, потому что теперь знаю их работу изнутри. Поисковая деятельность меня сделала узконаправленным добровольцем. Я спокойно могу не размениваться на разные виды добровольчества: кто-то помогает животным, кто-то — домам престарелых, а я помогаю искать пропавших людей, потому что у меня это лучше всего получается. Я не стал иначе относиться к другим видам помощи, просто я четко понимаю, чем хочу заниматься.
О личном
Вне отряда у меня есть обычная человеческая жизнь. У меня прекрасная семья — двое сыновей 7 и 14-ти лет. В нашей семье не было как такового принятия моей поисковой деятельности, потому что моя супруга тоже из числа поисковиков, правда сейчас она этим занимается гораздо меньше. Когда я курировал поиски по всей стране, то думал, что у меня получается уделять должное внимание и семье, и поискам, хотя сейчас я понимаю, что ошибался. Я очень благодарен супруге, что она с пониманием относилась к этому вопросу и я не слышал за все время от нее ни единого укора.
О поиске как о профессиональной деятельности
К поиску я отношусь как к профессиональной деятельности, да и в нашем ростовском отряде не принято смешивать личное и профессиональное. То есть мы выполнили свою работу и разошлись, а когда потребовалось, снова собрались и сделали то, что от нас требуется. Я, правда, считаю, что такое отношение положительно влияет на поисковый процесс, потому что дружба сопряжена со многими личными переживаниями, а когда люди объединены профессиональным интересом, то они работают намного эффективнее. Это моя точка зрения.
О сыновьях
Сыновья просились на поиски, но детей нам брать с собой запрещено, поэтому они наблюдают за моей деятельностью со стороны. Бывают у них и поводы для гордости, знают ведь, чем я занимаюсь. Иногда, видя мою озабоченность и вовлеченность в какой-то поиск, они интересуются происходящим. Самое главное, пожалуй, что за все время моей поисковой деятельности дети ни разу мне не сказали, что из-за поисков я не сводил их в парк или куда-то еще. Я им за это очень благодарен.
Об отдыхе
Мне постоянно хочется спать. Бывает, но очень редко, что спать не хочется и выпадает свободное время, тогда я сразу же принимаюсь за чтение. Люблю просто «потюленить» на диване с книжкой. Иногда я люблю что-то посмотреть, не сложное интеллектуальное кино, а, наоборот, легкое, чтобы отключить голову. Такие моменты меня очень радуют. Ну и самое важное, глобальное – отдых с семейством. Мы очень любим путешествовать по нашей стране, а старший сын вообще фанат Северной Осетии. У нас есть свои традиции, например, мы встречаем Новый год в горах… Такие моменты заряжают меня на долго, бывает, даже на год вперед.
О рутине
Я не буду лукавить, что эти два слова «найден, жив» вызывают во мне разные чувства. Все зависит от моей личной вовлеченности в поиск, иногда от конкретной ситуации. За эти семь лет я принимал непосредственное участие в более чем двух тысячах поисках. К этому привыкаешь, и как бы ты не хотел, но это превращается в рутину. Бывает, что просто отмечаешь про себя: «Бабульку живой нашли, здорово», а бывает, что внутри что-то обрывается от радости, когда очень сложный поиск завершается положительно. А еще очень здорово, когда я вижу человека, который пришел в отряд совершено зеленый, а сейчас профессионально настолько вырос, что ему можно доверить координировать поиск. Иногда это радует не меньше, чем заветные слова.
О работе, за которую не стыдно
Если отмотать время вспять на эти семь лет, то я ничего бы не стал менять в своей жизни. У меня не произошло ни одного случая, за который мне было бы стыдно. Надеюсь, что так будет и дальше.
О работе в вузе
У меня получился очень интересный симбиоз работы и поисковой деятельности. Мое официальное место работы — Донской государственный технический университет, где я занимаюсь учебно-методической работой. Причем она заключается в том, что я разрабатываю методику поиска людей силами добровольцев и преподаю ее студентам-спасателям. То есть поисковая деятельность настолько «вросла» в меня, что мы уже практически неразлучны, но при этом учебно-методическую практику я совмещаю с работой на текстильном производстве.
Другие истории о поисковиках-добровольцах читайте в нашей рубрике «Поиск людей».
