Поехали в парк, мать путалась, показывая то одно место, то другое. Между делом спрашиваю о муже. Она приезжая, выскочила замуж, чтобы квартиру не снимать. Муж работает на Шинном заводе, человек без затей – поесть, поспать да выпить. Живут у свекрови в тесноте и непростых отношениях. Вдруг после нескольких моих вопросов женщина вспомнила: как-то она с сыновьями оказалась в доме сектантов и там услышала, что детей иногда приносят в жертву. От этих слов испугалась и убежала. Возможно, эти люди и украли детей.
О пустыре
Мы петляли на машине по городу и много раз проезжали мимо пустыря. Каждый раз, когда там оказывались, женщина нервничала. А там обычная свалка мусора. Что-то меня настораживает: мать хитрит. И тут я распорядилась пустырь обыскать… До сих пор у меня перед глазами тела тех мальчиков! К утру молодая женщина во всем созналась.
Она работала продавцом в молочном магазине, влюбилась в экспедитора. Полгода встречались. Любовник однажды сказал, что замужняя ему ни к чему, в городе, мол, полно свободных девчонок. Тогда потерявшая от любви голову продавец решилась на убийство детей, чтобы быстро развестись через ЗАГС (при наличии несовершеннолетних детей брак расторгает только суд). Женщина отвела сыновей к ближайшему пустырю, взяла бритву... Построить новую семью не удалось – суд приговорил мать-убийцу к высшей мере наказания.
О «рентгене» Крайкиной
11 июля 1990 года около полуночи в центре Воронежа из обреза охотничьего ружья были убиты два милиционера. Преступник похитил два «макаровых». На следующий день все правоохранители стояли на ушах, но найти убийцу по горячим следам не удалось. Спустя год — 19 июля — на улице Димитрова из тех самых пистолетов расстреляли инкассаторскую машину. Один инкассатор погиб, трое получили тяжелые ранения. Деньги остались в машине — завладеть ими преступнику не удалось. Мне это дело передали после трех лет буксующего следствия. Когда подозреваемый по кличке Шакал был задержан, не было уверенности в том, что это «наш клиент». Человек это был непростой – волевой и хладнокровный. Но у меня заговорил. В первые же дни признался в содеянном, сказал, где спрятал пистолет. Потом на допросе сообщил, что среди его приятелей были те, кто уже прошел через мой «рентген». Теперь вот и он, Шакал, испытал его на собственной шкуре. Мой допрос коллеги нескромно называли искусством. Я травила анекдоты и, между прочим, роняла безобидный вопрос. Или, наоборот, спрашивала в лоб. Из этих вопросов и ответов плела невидимую паутину, загоняя преступников в угол.
О личной жизни
Терпеть не могу все женское: драить полы, перемывать кому-нибудь косточки. А уж готовить, стирать и гладить… У меня 13-летний стаж семейной жизни. Замуж я выскочила из-за фамилии. У меня была неблагозвучная – Коняхина. Ну что это – следователь Коняхина? Муж был старше на десять лет, дошел до Берлина, симпатичный мужчина. У нас отличные были отношения: Крайкин готовил, приносил мне еду на работу. Дочку Вику до семи лет воспитывали мои родители. Ну, не мое это – семейная рутина. Когда развелась, испытала облегчение. И больше ни разу не было искушения завести «амуры». Всю жизнь в мужском коллективе, но, кроме работы, меня мало что интересовало. Мои дочь и внучка окончили юрфак, но по моим стопам не пошли. Виктория 27 лет прослужила в полиции, Наталья трудится в судебном департаменте. Следователь в нашей семье только я. И дочь, и внучка, кстати, остались Крайкиными, хотя и вышли замуж.
О животных, ставших отдушиной
Теперь я редко общаюсь с посторонними людьми. За 40 лет службы сильно от них устала. Хотя работу свою до сих пор вспоминаю с обожанием. Кроме родных, меня радуют только животные, главный среди которых кот Гаврик. Еще люблю цирк. Мы с внучкой Наташей на все новые представления ходим, во втором ряду сидим. Люблю фотографироваться с тиграми, львами, медведями, крокодилами, змеями. Я их не боюсь, и они ко мне благосклонны. За свою, наверное, принимают…
О жизненном кредо
У меня много наград, я стараюсь ими особо не хвастаться. Есть правительственные награды – ордер Почета, медаль «За трудовую доблесть», удостоена ведомственного нагрудного знака «Почетный работник прокуратуры», награждена медалью «Ветеран труда». Я вела расстрельные дела – убийства, групповые изнасилования. Но на меня никто из зеков никогда даже матом не ругнулся. Как ни странно – уважали. А я их жалела, если того заслуживали. И относилась к ним, как к людям. Все и всегда знали, что взятки я сроду не брала, что живу в нищете, что никаких «жировых запасов» у меня нет. Ни машин, ни коттеджей. Зато есть принципы и репутация. А это – самое главное в жизни. Репутацию нельзя купить, но очень легко потерять.»
