Работать в «Театре равных», который состоит из актеров-любителей и молодых людей с ограниченными физическими возможностями, я согласился сразу
О секрете успеха
Чем мы покоряем зрителя? Во-первых, люди удивляются, что ребята с такими диагнозами в команде со здоровыми могут играть на одной сцене. Во-вторых, играет роль тематика, которую мы выбрали для репертуара. Даже в первом спектакле, где мы попытались порассуждать на простые молодежные вопросы, она все равно оказалась острой и щепетильной. А второй спектакль «Пустодушие» по рассказам Андрея Платонова вообще состоит из трех разных серьезных тем. Это не значит, что мы и дальше будем хмурь наводить на зрителей. Но мне кажется, мы хорошо справляемся с такой тематикой, удается проживать ее на сцене. Ну и, в-третьих, успех театра кроется в таланте актеров. Сейчас в нашем коллективе нет ни одного случайного человека. У каждого есть свои интересные индивидуальности. У профессионального артиста все по-другому, мы очень много пользуемся техникой, школой, и это зачастую не вносит разнообразие в нашу профессию. А сейчас настало такое время, когда зрителю хочется увидеть что-то естественное, нетронутое мастерскими. В этом большой плюс «Театра равных».
О фестивальной жизни
2015 год был щедр к «Театру равных» на участие в фестивалях. Во-первых, ребята показали себя на международном Платоновском фестивале, который проходил летом в Воронеже. А затем мы отправились с «Пустодушием» на творческий фестиваль «Rampenlichter» в Мюнхен. Приняли нас в Германии отлично, даже несмотря на то, что в одном из рассказов, по которым был поставлен спектакль, шла речь о плохих фашистах. Как только мы приехали в Мюнхен, нам предоставили отдельную площадку, чтобы мы попробовали акустику, свет и звук. У нас стоял экран, на котором шли титры на немецком. И когда мы начали репетировать, организаторы спросили: «Почему у вас в подстрочнике на немецком языке написано враг, а в спектакле на русском вы говорите фашисты. Чего вы стесняетесь? Не бойтесь говорить честно, это нормально. Мы стесняемся, когда говорят немец плохой, это вроде как национальная окраска, которая может обижать. А что касается нашей истории, мы все прекрасно осознаем, что это было. От истории никуда не денешься.»
О выступлении в Мюнхене
Мюнхенские зрители очень внимательно смотрели спектакль. Русскоговорящая публика даже плакала. Подходили к нам после спектакля, благодарили, говорили, что очень соскучились по русскому театру. А наши кураторы сказали, что немцы редко встают после спектакля и хлопают. Они скупы на эмоции. Хлопают только за яркое шоу или если их что-то очень затронет за душу. И то, что они нам аплодировали – это большое признание. В Мюнхене нам удалось посмотреть два спектакля любительских театров таких же как наш. Впечатление не очень от просмотров. Даже если они берут серьезные темы, например, отцов и детей, наркоманию или становление личности, то методы исполнения у актеров поверхностные. Понятно, что по актерской школе они не загоняются, не пытаются что-то почитать, узнать. Мы в этом плане были в несколько раз сильнее их. Я всегда верил, что русская театральная школа самая сильная в мире и еще раз в этом убедился в Мюнхене.
О безбарьерной среде
На фестиваль в Мюнхен с нами ездил колясочник Костя Малахов. В Германии он увидел настоящую безбарьерную среду на улицах города. Там везде есть пандусы. Весь общественный транспорт оснащен специальными подъемниками. Но это еще ладно, у нас тоже в городе где-то такие автобусы должны ездить. Удивило другое. В Германии водитель автобуса, увидев, что на остановке находится инвалид-колясочник, выходит, сам раскладывает пандус и помогает заехать внутрь салона. Условия для колясочников в России и Европе, конечно, небо и земля. Наши актеры с проблемами здоровья были самыми активными туристами в Мюнхене из труппы. Даже в Альпы на экскурсию съездили.
О терапевтическом эффекте
Если подвести не творческие итоги нашего небольшого существования, то я отчетливо вижу, что в театре работает терапевтический эффект. У актеров с ограниченными физическими возможностями улучшается дикция, координация. Думал, почему так происходит, и понял одну вещь. Медик с инвалидом может работать годами. У него нет временной планки, что 27 марта 2015 года его пациент должен сказать набор фраз. У нас есть. Возьмем Женю Винокурова, у него ДЦП. Он до спектакля «Пустодушие» вообще очень плохо говорил, он был мало кому понятен. В нашем первом спектакле «Кот на крыше» у Жени было четверостишие, но там мы его речевые дефекты режиссерски закрыли – его строчки актеры повторяют эхом, как бы подстраховывая. В «Пустодушии» у него полноценная роль. Он играет отца героини Фро. Он играл эту роль на Платоновском фестивале. Женя стал понятен зрителю. Мы много с ним работали на репетициях, я много нагружал его. Я ему сказал, что за неделю до премьеры я должен тебя понимать. И он это сделал. Не знаю, какие усилия он прилагал дома. Может, спал с текстом, может, все время зубрил, но на площадке его можно смотреть.
О планах на будущее
Мне часто задают вопросы при личной встрече, всем ли мы можем помочь в театре? Нет, не всем. Я это сразу говорю. Есть порог, который мы преступить не сможем из-за определенных медицинских диагнозов. На сцене мы стараемся не делать акценты на проблемах здоровья наших актеров. Важно не играть на диагнозах. Не выпячивать их болезни на публику. Зачем, ведь у нас не цирк, не кунсткамера. У нас театр! Новый спектакль у нас будет по сказкам Андерсена. Это очень детский, волшебный автор. Это и подвигло меня остановиться на этом авторе. Сейчас я читаю его сказки и думаю, что найду что-нибудь доброе и новогоднее. Также было и с Платоновым. Я просто читал и выбирал подходящие нашему театру произведения. В декабре наши актеры отправятся в Уфу на Всероссийский фестиваль интегрированных театров. И это еще одна победа «Театра равных».»
