Женя Захар

О начале проекта 

Все начиналось как эксперимент. Я не предполагала, что будет такой сильнейший отклик и огромное число желающих. Лично я никогда не сталкивалась с насилием, поэтому реакция общества для меня была неожиданной. Уже потом, когда я стала погружаться в истории моих клиенток, узнавать детали, я начала видеть, как после нанесения татуировки менялось не только место, где был шрам, а восприятие жизни у самых разных женщин. Сейчас для меня этот проект – один из смыслов, наполняющих мою жизнь. Я намерена его развивать, потому что вижу положительный эффект, который он приносит. 

Каждый понедельник, в мой единственный выходной, я прихожу на работу, чтобы еще одной женщине помочь забыть страшное прошлое. И, знаете, у меня получается, потому что я вижу, какими эти женщины уходят от меня, будто они оставляют свое прошлое. За два года через мои руки прошло порядка 300 девушек и женщин. 

Об историях 

Все мои клиентки разные, у них разный возраст и социальное положение. Есть 17-летние девочки, которые, казалось бы, и жизни-то не видели, а есть те, кому за 40 и старше. Практически все они пострадали от рук любимых мужчин. 

Я помню все истории моих клиенток. Иногда могу не вспомнить лицо девушки, но стоит взглянуть на тату, сразу же вспоминаю историю жизни этого человека. Больше всего запомнились самые первые клиентки, для меня это было ново, я не сталкивалась с такой стороной современной жизни. 

Была девушка, в которую выстрелил в ЗАГСе будущий муж. Все произошло в комнате ожидания, буквально за несколько минут до бракосочетания. До сих пор не понятно, что на него нашло, но он внезапно выхватил пистолет, выстрелил в живот своей невесте и скрылся. Девушке на тот момент было всего 24 года, а уже такая тяжелейшая травма на всю жизнь. И дело даже не в физическом увечье, сколько в душевной ране. 

Другая моя клиентка была исполосована канцелярским ножом. Мужчина в состоянии алкогольного опьянения приревновал ее и решил показать, кто в доме хозяин. Девушка уверена, что ее спасло только то, что она пухленькая – порезы не задели жизненно важные органы. 

Была женщина 45 лет, которую очень сильно изуродовал муж. В шрамах были не только руки, но и лицо. Два года она не выходила из дома, стесняясь своей внешности, потом, преодолевая себя, научилась жить с тем, что произошло. Я специально ездила к ней в Самару, чтобы перекрыть шрамы на руках, со шрамами на лице, к сожалению, я помочь не смогла. 

Еще один случай случился с девушкой Викой (она спокойно рассказывает о произошедшем, не скрывает свое имя). Муж с другом в состоянии алкогольного опьянения увезли ее в лес, привязали к дереву, намереваясь убить. Вика на тот момент была беременна. Причиной послужило то, что мужу нагадали, что ребенок не его. Он подговорил друга помочь ему отомстить. В результате в Вику истыкали ножом, изрезали грудь, но она осталась жива. Врачи смогли спасти и Вику, и ребенка. После трагедии у нее было желание сделать аборт, но вскоре девушка поняла, что ребенок ни в чем не виноват. Сейчас Вика воспитывает сына и старается забыть прошлое. 

О личном отношении 

Я слушаю истории моих клиенток и не верю – неужели на самом деле такое происходит? Неужели вот так хладнокровно можно причинять боль и страдания самому близкому человеку? Первое время я принимала девушек каждый день, поток негативной информации был огромный, я не знала что делать. Придя домой после работы, я плакала, у меня была жуткая депрессия. Потом я научилась справляться со своими эмоциями, сейчас уже стараюсь не пропускать чужую боль через себя. Здесь есть еще один важный момент: я до конца не понимаю ни одну из моих клиенток, потому что я ничего подобного в своей жизни не испытывала. Я могу лишь выслушать, разделить их боль. Всегда говорю, что эта боль последняя и пусть ни с одной из моих клиенток никогда не повторится ничего подобного. 

О терапевтическом эффекте 

В большинстве женщины приходят ко мне закрытыми, они, пережив такую боль, не спешат рассказывать постороннему человеку свою историю. Многие не понимают и не принимают татуировку как искусство, но соглашаются на нее, потому что это единственный способ закрыть шрамы. Постепенно, в процессе работы они раскрываются, рассказывают свои истории. И я всегда за то, чтобы клиент говорил во время сеанса. Беседа имеет терапевтический эффект – с одной стороны девушки выплескивают свою внутреннюю боль, а с другой это помогает им отвлечься от неприятных физических ощущений во время нанесения татуировки. 

Об особенностях работы со шрамами 

Нанесение татуировки на шрам имеет свои особенности, обычно все рубцы с неровной текстурой, поэтому с ними намного сложнее работать. Есть и другой момент – нанесение на шрамы очень чувствительно, но именно психологически – прикосновение к шраму вызывает болезненность, так называемая мышечная память в действии. Все шрамы, с которыми я работала, некрасивые, выполненные наспех. Однако это не претензия к врачам, потому что зачастую счет идет на минуты, и важно не навести красоту, а спасти человеку жизнь. 

О самой сложной татуировке 

Самая сложная татуировка на шраме у меня была вне проекта. Ко мне пришла женщина с огромным шрамом в форме молнии, который разрезал ее тело от груди до живота. Я и правда сначала подумала, что человек пострадал от удара молнии, однако потом выяснилось, что это бытовая травма – в детстве ребенок на себя опрокинул чайник с кипятком. Женщина рассказала мне свою историю, подытожив, что у нее никогда не хватит денег, чтобы убрать этот шрам. Я посмотрела на нее и сказала: «Ложись». Работа длилась более шести часов. В результате на месте уродливого рубца расцвела изящная вишня. 

О сложностях 

Моя популярность приносит мне некоторые проблемы. Я получаю очень много негатива в свой адрес. С одной стороны люди восхищаются тем, что я делаю, а с другой некоторые не видят в моей работе ничего стоящего, считают, что я занимаюсь ерундой. Есть и те, кто переходит на личности, стараются больнее уколоть, привлечь внимание к моей неидеальной внешности. Я стараюсь абстрагироваться, но все равно неприятно, я же живой человек. 

Еще я разочарована в профессиональном сообществе – за два года ни один из татуировщиков не присоединился ко мне. Но я не унываю, все равно рассказываю о своем проекте, продолжаю начатое. Жаль, что не получилось найти поддержку и финансирование для мотопробега – я планировала отправиться в поездку по стране, чтобы помочь сделать татуировки девушкам из других городов, но не вышло… Бывает, что у меня опускаются руки, но я открываю личные сообщения, смотрю на очередь из желающих, и понимаю: кто, если не я? А потом иду и делаю.»