Лилит Горелова

О начале 

До начала истории с опекунством я несколько лет работала с беспризорными детьми, видимо, желание помогать было во мне настолько сильно, что искало выхода. Почти три года я трудилась в обычном муниципальном центре по профилактике безнадзорности, который располагался в одном из районов Москвы. Дети были разные, но все они получали необходимую помощь. Однако некоторым жильцам дома, где располагался центр, не очень нравилось такое соседство, потому что беспризорников никто не жалует. Тогда под давлением общественности центр реорганизовали в информационно-методический, превратив в номинальное учреждение, а меня сделали социальным работником и лишили возможности работать с детьми. Я прихожу домой, а все мои беспризорники стоят под дверью, и так день за днем, ведь за три года они привыкли ко мне, а я к ним. Тогда я решила создать «Дом милосердия». Однако впоследствии мы столкнулись с такими бюрократическими проблемами, о которых даже не мыслили. Решение подсказал один умный человек: вместо того, чтобы бороться с бюрократией, можно помогать детям, оформляя на них опекунство. Это стало отправной точкой нашей истории. На сегодня в нашей семье выросло 35 детей, шестеро из которых – наши кровные. 

О первых детях 

Первыми ребятишками, которых мы взяли под опеку, были классические беспризорники из 90-х годов. Это дети с тяжелой судьбой – наркоманы, токсикоманы, ВИЧ-инфицированные и страдающие гепатитом С. Я их ловила по чердакам и подвалам, вытаскивала, отмывала, лечила… К счастью, им удалось помочь, те, кто избавился от своих пагубных привычек, стали полноценными членами общества. 

О нахождении общего языка 

Если ребенок маленький, он должен научиться тебе доверять, если подросток – ты должен стать ему другом. Только соблюдая эти условия, можно выстроить отношения с детьми. Но за один день такие вещи не случаются, нужно пройти много этапов, которые сближают. С беспризорниками в этом отношении легче, потому что ты с ними попадаешь во все мыслимые и немыслимые ситуации: то ловишь их по чердакам, то выхаживаешь в больнице, и они постепенно начинают понимать, что ты их друг. Маленькие на сближение идут медленнее, потому что перед их глазами мелькали десятки взрослых, которые их отвергали. 

О силах 

Если у человека есть дело жизни, которое ему нравится, то ему ничего не страшно. Я педагог, окончила консерваторию, всегда любила заниматься с детьми, и даже так сложилось, что ради них я пошла учиться на юридическую специальность, чтобы знать российское законодательство, касающееся детей. Для меня было важно знать законы и уметь защищать права ребят. У меня вся жизнь положена на одну цель – помощь детям. 

И самое главное, пожалуй, – силы мне дает вера. Я человек верующий, когда мне очень тяжело, я прошу помощи у Бога. 

О ревности и общем деле 

В нашей семье нет ревности. Наши кровные дети не ревнуют нас к приемным. Достигается такое взаимопонимание достаточно просто: если дети понимают, что мы все вместе занимаемся благим делом, помогаем тем, кто находится в беде, то ревности нет. Если они будут понимать, что они наравне с кем-то, то, конечно, может возникнуть ревность. Однако с самого начала мы донесли до старших детей понимание того, что мы все делаем общее благое дело. И мои дети понимают, что все равно они для меня занимают особое место, и приемные дети тоже, но они совершенно несравнимы друг с другом. Ни разу мои кровные дети не сказали мне: «Мама, а, может, нам уже перестать принимать в семью ребят?». Такой ситуации никогда не было, и я очень благодарна им за это. Мы семья, команда, которая помогает тем, кому плохо. 

О том, какие дети попадают в семью 

Самый главный критерий приема в семью – желание самого ребенка. Не каждый хочет оказаться в семье. Есть дети, которые привыкли к мату, пьяным родителям и другим атрибутам неблагополучия, они не видели ничего хорошего, поэтому такие вещи для них – норма. Они понимают, что придут в семью, где всего этого не будет, нужно будет соответствовать. Для некоторых детей это своего рода жертва, они не могут переступить через привычки, которые впитали с самого раннего детства. Для них это очень сложно. Те, кто справляется и принимает наши условия, полностью «излечиваются» от неблагополучия; есть и другая категория детей, которые не смогли, но большинства из них уже нет в живых. Однако мы всеми силами стараемся им помогать, чтобы они перестроились, увидели, что кроме их беспросветного существования есть и другая жизнь. И решение о приеме в семью принимаю не я, а сами дети. 

О муже 

С первым мужем мы расстались, после переезда в Москву у него обнаружились проблемы с алкоголем, и у нас были недопонимания на почве моей помощи детям. 

А со вторым мужем я познакомилась благодаря моим беспризорникам. В 2001 году я решила отвезти моих подопечных на отдых в Анапу. Так случилось, что все вожатые, которые должны были мне помогать, отказались, и я осталась одна с 25 детьми. Тогда я обратилась за помощью в один из центров подготовки учителей для детей из групп риска. Мне дали помощника – Александра Горелова. Его, как ни странно, не испугали мои не совсем обычные подопечные с ирокезами. В 2003 году мы с Александром поженились. Сейчас в числе приемных детей мы воспитываем и двоих наших кровных – сына и дочь. 

О воспитании 

С детьми мы говорим обо всем. Я рассказываю им о добре, любви, правильном отношении друг к другу, об ответственности, маленькой и большой. Маленькая ответственность – это когда ты прибрался на своем столе, а большая – когда ты сделал что-то для другого человека, например, во время генеральной уборки помог младшим. И еще очень важно, чтобы ребенок отвечал за свои слова и поступки. 

О дисциплине и традициях 

Сегодня с нами проживает 10 детей. Вообще, для поддержания дисциплины не важно, сколько детей, главное, чтобы каждый был занят делом. Утром они идут в школу, потом у каждого свои занятия на факультативах и кружках, после они делают уроки… Весь день расписан, а вечерами у нас есть традиция – мы все собираемся за круглым столом и делимся своими новостями. Еще из традиций у нас есть семейный день – каждую субботу мы делаем генеральную уборку и отправляемся куда-то развлекаться все вместе. Это может быть что угодно, начиная от прогулки в парке и заканчивая боулингом. 

Мы традиционно отмечаем дни рождения – собираемся всей семьей за круглым столом и поздравляем именинника. Праздники тоже стараемся отмечать всей нашей огромной семьей. На 8 Марта мне дарят столько цветов, что я их ставлю в ведра! 

О самом сложном ребенке 

14 лет в нашей семье живет Витя Козловцев. Его история всем известна, это тот самый мальчик-маугли из Подольска. До 6 лет Витю воспитывала дворняжка, мальчик полностью перенял все привычки животного. Нашла его участковый педиатр, когда обнаружила, что в его медицинской карточке записи не делались целых шесть лет. Оказалось, что у Вити есть мать и бабушка, но все это время мальчик жил в пустой комнате, спал на коврике и питался из одной миски с собакой. Экспертиза признала женщину вменяемой, она отделалась всего лишь условным сроком. До сих пор кровная мама Вити моет полы на заводе, она предприняла только одну попытку пообщаться с ребенком, но мальчик сторонился ее, будто боялся, что она его заберет. От Вити отказались все, даже в специализированные детские дома его не брали. Все, на что мог рассчитывать ребенок, – одиночная палата в психиатрической больнице. Но когда мы о нем узнали, то приняли решение изменить его непростую судьбу. Первое время было очень тяжело – он выл на луну, укладывался спать на кровати клубочком, не понимал, для чего справлять нужду в туалете… Говорить его учили старшие дети, но он в ответ лаял и прятался под кровать. Первым словом, которое произнес Витя, стало «бондюэль». Как потом выяснилось позже, биологическая мать мальчика за стеной часто смотрела телевизор, а он прислушивался и запоминал необычные слова.

Сейчас Вите 19 лет, он учится в специализированном колледже на портного. По окончании колледжа он должен покинуть приемную семью, но мы с мужем решили оформить на него пожизненное опекунство, потому что Витя по своему развитию все же ребенок, он просто не сможет жить самостоятельно. То, что Витя достиг таких феноменальных успехов, конечно, удивительно, но тяжелое детство наложило неизгладимый отпечаток. 

О многообразии любви 

Когда я беру ребенка в семью, то готова ко всему. Я сразу знаю, что легко не будет. И любить мне надо ребенка в любых его проявлениях. Хотя знаете, таких сложных детей даже почему-то любишь еще больше, наверное, потому, что в них вкладываешь очень много себя. Старшему из моих кровных детей 33 года, а младшему – 10 лет. Разве можно их одинаково любить и заботиться о них? К каждому ребенку своя любовь, она очень сильная, хоть и разная. Я никогда не сравниваю своих детей, вне зависимости от того, кровный это ребенок или нет. Я их всех люблю настолько, насколько может любить мать. 

Об усталости 

Конечно, я устаю. Но я всегда знаю, ради чего все это делаю. Я люблю своих детей и понимаю, что помогаю им. Я могу очень сильно устать, но ложусь спать радостная, потому что этому предшествовал замечательный день. Так бывает не всегда, случается, что я грущу от неправильных поступков моих ребят, но в конечном счете я понимаю, ради чего и кого стараюсь – ради моих детей, и это окрыляет и дает мне силы.