Об особенностях работы
Наша работа психологически тяжела, она выматывает. Да, ты едешь помогать, но ты не можешь сделать все, ты не в силах полностью изменить ситуацию. После наших занятий мы чувствуем себя опустошенными, потому что каждый раз мы очень много внутренних ресурсов отдаем людям. Чтобы восстановить силы нам требуется около двух дней.
О том, как Шарлотта относится к работе
Несмотря на то, что Шарлотта собака, она все понимает. Стоит мне только взять ее рабочую повязку с надписью «собака-терапевт», как она загорается и в считанные секунды оказывается у двери. Стоит мне только дать ей команду: «Шаре, работаем», как она меняется до неузнаваемости. Она как любая собака, которая любит пошалить, полностью концентрируется на человеке, которому мы помогаем.
О нюансах и тандеме
Я помню всех, с кем мы работали. Собака видит просто человека, которому нужно помочь, а моя задача объяснить ей, как она это может сделать. Например, если ребенок не может двигаться, прикован к аппаратам, то первое, что я делаю – держу собаку на расстоянии пяти метров и смотрю, что будет происходить дальше. Все зависит от реакции ребенка, и только потом уже я предпринимаю дальнейшие действия. Если малыш проявляет интерес, то я даю команду Шаре, и она подходит ближе, если нет, то мы пытаемся установить контакт. Обычное мое движение рукой для Шарлотты уже команда. У нас тандем – бывает, что она видит то, чего я могу не увидеть или не услышать, и наоборот. У нас есть беспроигрышные номера для детей: «зайка» (когда собака сидит на задних лапах, поджав передние) и «стыдно» (когда собака кладет лапу на нос) – это те фишки, о которых знаем только мы.
О том, кому помогают
К людям нас направляет фонд. Именно туда поступают заявки от организаций или от родителей, которые хотят пригласить к своему ребенку собаку-терапевта. Специалисты фонда определяют, кто из собак подходит конкретному человеку. Например, есть собаки очень активные, с которыми можно играть, а есть те, которые могут часами лежать у кровати с тяжелобольным.
О мальчике Коле
Самый запоминающийся случай из нашей работы – общение с двухлетним мальчиком Колей. Нас пригласили на его день рождения – малышу исполнилось два года, но он был тяжело болен, и не мог отмечать свой праздник, как обычные дети. Коля был прикован к постели. Я понимала, что мы ничем не можем ему помочь, разве только отвлечем его хотя бы на час от окружающей обстановки. Это был один из первых наших визитов к тяжелобольным детям, работа с ними сильно истощает психологически. Ты очень хочешь помочь, сделать все возможное и невозможное, но ты просто не можешь прыгнуть выше своей головы. Поначалу Коля очень боялся собаки, даже опасался на нее смотреть, но постепенно он привык, и к концу нашего занятия он гладил ее и даже пытался кормить с руки. Помню, когда пришло время нам уходить, ребенок не отпускал Шарлотту, крепко держа в ручке собачье ухо.
О желании помогать
Я очень хочу помогать детям и их родителям. Понятно, что полностью решить существующие проблемы я не в силах, но хотя бы отвлечь их на какое-то время, привнести в их жизнь новые краски – вот, что я могу. У меня есть на это время, силы, возможности. Сейчас я помогаю кому-то, а потом, возможно, помогут мне. Я не принимаю отговорок, что нет времени. Время найти можно, а вот с желанием помогать – дела обычно обстоят гораздо сложнее.
О смысле
Шарлотта очень любит то, чем мы занимаемся. Наверное, если бы не она, я бы не стала волонтером. Мне кажется, что в нашей работе Шаре находит смысл своей жизни. Если у всех нас есть разные аспекты жизни: учеба, работа, дети, любимые люди, хобби, то у нее есть вот это. Ей важно быть полезной, и я всячески помогаю ей в этом стремлении.
О желании двигаться дальше
Силы двигаться дальше я черпаю в Шарлотте. Да, после каждого нашего «рабочего дня» мы приезжаем домой опустошенные, зачастую не в силах даже двигаться и говорить, но всякий раз на сердце у меня умиротворение, ведь еще один день прожит не зря.»
