Моя цель – научить детей с инвалидностью жить в такой ситуации, в которой они оказались, и в то же время самим дарить радость другим. Потому что я считаю, что инвалидность – она больше в голове сидит.
Об уроках доброты
Некоторые программы нашего фонда направлены на то, чтобы дети с инвалидностью дарили положительные эмоции окружающим. Например, на 23 февраля мы ходили в училище ВДВ, поздравляли наших десантников, дарили им подарки, которые дети сами подготовили. Детки наши мне говорили: «Ой, так здорово! Это так приятно – самим дарить подарки!». Наши уже бывшие дети, то есть выросшие, проводят в обычных общеобразовательных школах «уроки доброты». Собственно, название говорит само за себя. Например, у нас есть психолог, Ольга, она «хрустальный человек». То есть это ломкость костей... Она при этом такая маленькая… На этих уроках дети висят на ней гроздьями. Она боится, что ей что-нибудь сломают. Они говорят: «Оля, какая ты хорошая, мы не хотим тебя отпускать!» Причем дети приходят со своими проблемами. Девочка одна подошла, и говорит: «Ой, Оля, я тоже такая маленькая, а вдруг я никогда не вырасту...» Она говорит ей: «Не бойся. Ты-то вырастешь точно». То есть у всех детей свои страхи, и я не вижу какой-то напряженности между детьми с инвалидностью и без. Дети без инвалидности такие вещи мне иногда говорят… «Вы знаете, Наталья Леонидовна, вот у него руки, ноги не работают – так у него же все в голову уходит!»
«Моя цель – научить детей с инвалидностью жить в такой ситуации, в которой они оказались, и в то же время самим дарить радость другим. Потому что я считаю, что инвалидность – она больше в голове сидит. Бывает, что родители, бабушки, дедушки чрезмерно оберегают своего ребенка, и он получается такой избалованный, заласканный, что когда встает вопрос, например, о его трудоустройстве, у него нет никакого желания. Он говорит: «Зачем мне это нужно? У меня есть пенсия, у меня есть мама, у меня есть бабушка...» То есть иждивенчество прописывается на глубинном уровне. Но я считаю, что ребенка с инвалидностью с рождения нужно учить не только принимать, но и отдавать. Потому что только тогда он не будет отличаться от других и сможет почувствовать себя полноценным членом общества.
Об истоках
В 1996 году у меня родился сын, ему в год поставили диагноз ДЦП, а потом еще много сопутствующих заболеваний было. Он очень ограничен в передвижении, он не сидит, голову не держит… Но он очень умный, и какая-то вселенская доброта в нем заложена. Мне с ним пришлось пройти очень много, разные больницы, мы ездили по всей России. Многого пришлось самой добиваться, в частности, в госорганах… Проделав определенный путь, я поняла, что могу поделиться опытом. К 2003 году я как раз закончила второе высшее образование, экономическое. Занималась бизнесом еще в это время, но поняла, что есть силы, и создала фонд «Наши Дети». На первоначальном этапе можно сравнить с каким-то горным потоком, меня прямо понесло, откуда-то люди сами по себе брались, как-то все у нас сложилось, только от берегов успевала отталкиваться. Я проехала по многим семьям, в которых есть дети с инвалидностью, с мамами поговорила, заполнили с ними анкеты, и уже на анализе этих анкет вырисовывались конкретные проекты.
О родителях
В самом начале, когда родители сталкиваются с проблемой, что их ребенку поставили диагноз, они, конечно, испытывают стресс и шок. Я считаю, в первую очередь родителям нужна поддержка. Все по-разному реагируют. Кто-то начинает бороться, все узнавать, куда-то возить ребенка, стараются его развивать. А кто-то слушает своего врача и все. Мне, например, врач сказал: «Забудь. Два раза в год массаж, два раза в год витамины. Он у тебя будет растением». И многие родители после таких слов компетентного человека сразу опускают руки, и ребенок не получает ничего, кроме гигиенического ухода. У нас есть мамы, которые с детьми по ночам гуляют, чтобы их никто не видел, потому что им стыдно. Есть стереотип, что дети жестокие, что они сразу начнут такого ребенка обижать, обзывать. Я на практике видела, что это не так. Дети просто не знают как себя вести с таким человеком, для них это что-то необычное. Я считаю, такого ребенка в первую очередь надо выводить в общественную среду, тогда дети с инвалидностью и без научатся общаться друг с другом. Все зависит от активности родителей, насколько они будут активны, настолько ребенок будет реабилитирован.
О возможностях
Есть пример, не наш, правда, но очень показательный. Я была в Питере в одном детском доме… Там потрясающий директор. Мы туда ездили просто познакомиться, он показывал свою работу. И он познакомил нас с замечательным парикмахером. Стильный молодой человек, их выпускник. Он работает парикмахером-стилистом, а в детдом приходит делать детям прически, помогает таким образом. Оказалось, этот мальчик – он вообще умственно отсталый. Совершенно необучаем, бесперспективен, и вообще долго не проживет. Так считали врачи. Но там, в детском доме, шикарная база знаний, там занимаются реабилитацией, он успешно прошел программу, выпустился. У него инвалидности сейчас, считай, что нет, трудно поверить, что он воспитывался в детском доме для умственно отсталых детей. И он познакомился с девушкой из Москвы, она директор агентства недвижимости. Они уже долго встречаются, все у них хорошо. И вот он приехал как-то на ужин в детский дом и говорит директору: «Я хочу жениться. Но я не знаю, как ей сказать... Ведь надо же ей сказать, что я умственно отсталый, что я в этом детском доме жил…»
О своих детях
Про моего сына мне говорили, что нужно его оставить, что он нежилец. Но Сашка оказался таким борцом, терпеливым таким. Он меня все время по жизни направляет. Даже не знаю, если бы у меня его не было, куда вообще меня бы занесло. А с ним меня все время в социальную сторону что-то толкает. И я понимаю, что у меня это получается, я уже не могу в какую-то другую сферу пойти работать. Благодаря Саше, моя младшая дочь Маша (ей сейчас 12 лет, и, к счастью, со здоровьем все нормально) – она вообще не различает и не видит в людях инвалидность. То есть для нее люди все одинаковые. Она спокойно дружит с ними... Ей все равно, если не работает у девочки рука или нога, она спокойно к ней подойдет, если надо, поможет одеться. Иногда она про кого-то спрашивает: «Мам, а что у него, тоже инвалидность что ли?» Я говорю: «Ну да». «А какая? Что-то я не вижу». Хотя другие люди сразу это видят. Муж у меня замечательный он меня во всем и всегда поддерживал и поддерживает. Самое главное, не замыкаться на болезни, а видеть в больном ребенке обычного ребенка, любить его, дарить ему те же радости, что и обычным детям. И дети это чувствуют, у них такие способности появляются, о которых даже и не мечтали.»
