«Мне сложно ответить на вопрос: зачем я помогаю бездомным? Эта деятельность стала делом всей жизни, и занимаюсь я приютом «Божьи коровки» в память о моей маме.
О «Божьих коровках»
У мамы был сахарный диабет. Примерно десять лет назад ей ампутировали ногу. Я ходила к ней в больницу и заметила, что там лежат никому ненужные люди, у которых подобные проблемы и которым никто не помогает. Стала вместе с подругами навещать их, ухаживать. И судно выносили, и мыли, и переворачивали, чтобы поменять белье. Но человек проходил курс лечения, и потом оказывалось, что идти, кроме как на улицу, ему некуда.
У нас же был дом в Хурбе, селе Комсомольского района. Мы его немного облагородили и стали туда забирать бывших пациентов. Оформляли документы, у кого было серьезное заболевание, возили на медико-социальную экспертизу, где им присваивали инвалидность. Сначала принимали мужчин и женщин. Но через некоторое время поняли, что селить под одной крышей и тех, и других не очень правильно потому, что подходы к социализации разные, и стали принимать только женщин.
Дом был с печным отоплением и без удобств, что очень осложняло жизнь инвалидам, оказавшимся у нас, поэтому решили под приют снять трехкомнатную квартиру в городе. Позже, когда зарегистрировали общественную организацию, городские власти выделили большое помещение, где работаем до сих пор.
Приют рассчитан на десять человек. Сейчас пока живут семь женщин возрастом от 46 до 59 лет. Жизненные истории у всех очень тяжелые. В силу разных обстоятельств они оказались на улице без жилья, без родных и с подорванным здоровьем.
О Елене
Самой первой нашей подопечной стала Елена. Волею судьбы она оказалась в подвале, где жила долгое время. Однажды мальчишки из баловства облили ей ноги бензином и подожгли. С ожогами, в тяжелом состоянии женщина поступила в реанимацию. Мы ее выходили и забрали к себе. Лена жила в приюте года два, но потом решила, что может жить самостоятельно и ушла. Через некоторое время она встала на тот же путь, с которого пытались ее увести.
О Татьяне Ивановне
Татьяна Ивановна у нас – лет восемь. В больницу женщина попала с серьезным переохлаждением, ее в ноябре нашли абсолютно голой на улице. Очень была истощена: при росте 175 она весила около 38 килограммов. До такого состояния ее довело употребление алкоголя. Она совсем не двигалась, просто лежала в позе эмбриона. В таком состоянии нам ее и отдали. Сказали: «Если сможете ее поднять, то ее счастье». Никаких признаков, что она сможет поправиться, на тот момент не было.
Никогда не сталкивались с подобными случаями, но желание, сердце, душа сделали невозможное! Мы женщину кормили с ложечки, осторожно вливали бульон. Потом стали ее присаживать. Растирали ноги, чтобы мышцы немного укрепить. Постепенно она начала потихоньку ползать на четвереньках. Потом, когда достаточно окрепла, буквально заставляли ее встать при помощи ходунков на ноги. По опыту знаю, что с такими людьми нужно проявлять твердость характера. Им нравится быть слабыми, нравится, когда их жалеют.
Через какое-то время Татьяна Ивановна пошла на ходунках, затем – держась за стенку. В результате она долгое время по мере сил участвовала в жизни приюта. Но «дружба» с алкоголем не прошла даром. Сейчас ее состояние ухудшилось, и ей предстоит ампутация ноги. Мы все за нее переживаем, и когда ее выпишут, она вернется к нам в приют.
О Танечке
Эта женщина – инвалид детства с диагнозом «олигофрения». Нам не раз советовали ее отправить в спецучереждение. Но она уже привыкла к нам, и если ее вырвать из привычной обстановки, то будет вторичная травма.
После смерти мамы, которая обеспечивала нормальную жизнь, Татьяну родственники выгнали из квартиры. Женщина, как Маугли, жила на улице. Ее подобрали местные маргиналы, и пока у той была пенсия, «дружили». Научили пить, курить, отнимали деньги.
Алкоголь обострил болезнь, и, утратив навыки самообслуживания, она попала к нам в жутком состоянии. Ходила под себя, ела руками, сахар в рот насыпала через край сахарницы. Врачи делали прогноз, что она уже больше не восстановится. Да и мы поначалу не знали, что делать. Но потом нашли психолога, который занимается такими людьми, и Танечка стала медленно приходить в себя.
Сейчас она полностью обслуживает себя, помогает мыть полы, заботится о слепой женщине, которая тоже живет у нас, буквально нянчится с ней. Девочка очень добрая и ласковая.
О Наталье
Она когда-то работала на небольшой руководящей должности. Так случилось, что свекровь выгнала из дома. Женщину выписали из квартиры, и начались долгие годы скитаний. Находила временные заработки, которых едва-едва хватало на еду. Потом, когда в очередной раз в зиму осталась без крова, три дня жила в неотапливаемом доме. Обморозила ноги, и после больницы оказалась в «Божьих коровках».
Уже живя у нас, случайно встретила старшую дочь, которую видела последний раз 17 лет назад. Дети и другие родственники очень обрадовались, что женщина жива. Наталье удалось вернуть семью, и теперь она с огромным удовольствием нянчит внука, которого приводят к ней в приют. Такое доверие нашим воспитанницам оказывается в первый раз. Наталья – очень активный человек, и отметив ее организаторские способности, умение общаться с людьми, видеть перспективу, планируем назначить ее директором приюта.
О правилах
У нас есть правила, на которых мы принимаем в приют. Иначе нельзя. Женщины приходят с улицы, с разрушенным социальным поведением, и если не ставить условия, то порядка не будет. У нас нельзя пить, курить, то есть воспитанницы должны вести здоровый образ жизни. Все новички проходят медосмотр, чтобы исключить различные инфекционные заболевания.
Поступая к нам, женщины дают расписку, что в целях реабилитации обязуются не покидать приют три месяца и не общаться с родственниками и знакомыми, что будут выполнять правила внутреннего распорядка.
Каждый день расписан по часам. Есть время для приема пищи, отдыха, досуга, прогулок, домашних дел. Кроме этого обязательны занятия с психологами и педагогами. Вместе со специалистами они проводят работу на самопринятие, учатся справляться с эмоциями, так как не знают, как ими управлять, как менять поведенческие реакции. Наша же задача изменить образ мышления и эмоциональный фон.
О доме-семье
Социальный приют – это понятие формализованное, нам же хочется, чтобы приют стал настоящим домом, а коллектив для каждой воспитанницы – семьей. Стараемся дать душевное тепло, чтобы девочки смогли отогреться и начать новую жизнь.
Вся жизнь дома построена на самообслуживании, ведь все мы в обычных условиях выполняем обязанности по дому. Воспитанницы делают то, что им по силам. Кто покрепче, выполняют более трудоемкую работу, кто послабее – активно помогают, берут на себя небольшой участок. Так они чувствуют себя нужными.
Женщины начинают постепенно восстанавливать родственные связи. Многие и на улице оказались, потому что родственники не выдерживают беспробудного пьянства или отворачиваются из-за судимости.
Мы не можем предъявлять какие-то претензии бывшей семье, но разыскиваем близких наших воспитанниц. Рассказываем, что человек встал на путь исправления, и приглашаем навестить. К этому вопросу подходим осторожно, не настаиваем, не навязываем: нужно дать время, чтобы родственники «оттаяли» и начали доверять.
У нас есть воспитанница, которую мы очень долго социализировали, она была, как ребенок. Сын и дочь на нее очень крепко обижены, так как в силу неустойчивой психики убила их отца. Они уверены, что специально, но на самом деле вышла трагическая случайность. С детьми пытаюсь наладить контакт, переписываюсь с дочерью. Рассказала ей о том, что случилось на самом деле. Но пока безрезультатно. Хотя есть и более положительные примеры: три женщины тесно общаются со своими родными.
Еще один принцип семьи, которому придерживаемся, – поддержка тех, кто ушел в самостоятельную жизнь. Мы знаем, как у женщины дела, и она, в свою очередь о нас не забывает и навещает и, если нужно, помогает.»
